9 СЕКРЕТОВ КАРТИНЫ «ИВАН ГРОЗНЫЙ И СЫН ЕГО ИВАН...» ИЛЬИ РЕПИНА
Психологический эффект от восприятия этого шедевра сокрушителен. «Иван Грозный и сын его Иван...» — единственная в истории русской живописи картина, которую дважды атаковали вандалы в музее.
В 1913 году молодой иконописец-старообрядец Абрам Балашов порезал полотно Ильи Репина тремя ударами ножа, повредив лица героев. По слухам, хранитель Третьяковской галереи художник Георгий Хруслов покончил с собой, бросившись под поезд, когда узнал о порче картины. Второй раз на шедевр напали совсем недавно, в мае 2018 года: 37-летний безработный Игорь Подпорин схватил металлическую стойку ограждения и несколько раз ударил ею по холсту. Вандал арестован; в конце ноября он был признан вменяемым и направлен в суд.
У самого Репина полотно на кровавый сюжет вызывало сильные эмоции еще в процессе работы. «Мне минутами становилось страшно, — вспоминал художник. — Я отворачивался от этой картины, прятал ее». Такое же впечатление производил шедевр и на его друзей. Репин сознательно создал полотно, разительно отличающееся от картин предшественников, Вячеслава Шварца, Николая Шустова и Ивана Пелевина, на сходный сюжет. У них царевич лежит на смертном одре, а рядом сидит скорбящий Иван Грозный. Репин же выбрал наиболее драматичный момент — когда царя осенило, что он натворил, — и создал эмоциональное полотно, полное сильной, пожалуй, деструктивной энергии. Картина постепенно обросла мрачными легендами: судьбы людей, позировавших Репину для нее, сложились несчастливо, и пошли разговоры о проклятии шедевра. Однако большинство приемов, которыми Репин добился того, что от полотна веет ужасом, вполне можно разгадать.
1. Посох. Версия, что причиной смерти царевича стал удар посохом, который в ссоре нанес ему отец, была в разных вариантах пересказана иностранцами, жившими на Руси при Иване Грозном, и некоторыми летописцами. В XIX веке этот сюжет в изложении историка Николая Карамзина стал очень известным. Репин сделал орудие убийства главной деталью на переднем плане картины, поместив почти вплотную к краю.
2. Кровь на виске. Это почти центр картины. Крупное красное пятно, бешеные глаза царя, его костлявая ладонь и угасающий взгляд царевича сразу приковывают внимание зрителя. Недаром именно на них в начале ХХ века с неистовым воплем бросился Балашов, крича: «Довольно смертей, довольно крови!»
3. Глаза царя. Подготовительные этюды со спокойными лицами натурщиков сохранились, и по этим наброскам видно, как много художник в итоге изменил. Он акцентировал мимику царя и его скулы, сделал морщины глубже. Широко распахнутые глаза с кровавыми прожилками стали по-настоящему страшными.
4. Пятно. Взгляд, следуя от рукояти посоха до его острия, останавливается на луже крови. Эксперты-криминалисты полагают, что, учитывая позы персонажей и характер раны, пятна на этом месте быть не могло. Однако Репин поместил его именно здесь, в большом пространстве, которое нельзя оставлять пустым.
5. Наряд царевича. Розовый — самый нежный оттенок на полотне и самое яркое пятно. Светлая одежда в центре картины приковывает внимание и создает контраст между фигурой жертвы и агрессивным окружением красного цвета, а также черной одеждой убийцы.
6. Ковры. Судя по геометрическим узорам, это ковры из Дербента, Армении и Карабаха. А в царском дворце, скорее всего, лежали персидские или турецкие, роскошнее и дороже, с мелким цветочным рисунком и более нежных оттенков. Репину, однако, требовались агрессивная расцветка и резкие углы орнаментов.
7. Тафья. Упавшая шапочка царя подчеркивает беспорядок после ссоры и заставляет перевести взгляд обратно на непокрытую голову Ивана Грозного и рассмотреть его вставшие дыбом волосы.
8. Царевич. Этюды головы умирающего наследника престола Репин писал с литератора Всеволода Гаршина и художника Владимира Менка. Гаршин страдал нервным расстройством и через три года покончил с собой, кинувшись в лестничный пролет. У Менка были проблемы со зрением, ослепший на один глаз, он всю жизнь боролся за спасение зрения на втором.
9. Иван Грозный. «В роли» царя позировал художник Григорий Мясоедов, чьей жизненной трагедией стали отношения с собственным сыном, которого, как и царевича, звали Иваном. Отец и сын ненавидели друг друга. Другим натурщиком Репина был композитор Павел Бларамберг — кажется, только его обошло «проклятье» картины.
